Самым знаменитым из сыновей Мейера стал Соломон Гуггенхайм. Он учился в Цюрихе, а когда вернулся в Америку стал  помогать отцу в бизнесе. Позже женился на Ирен Ротшильд и тогда увлекся искусством.

А в  1925 году произошла знаковая для Соломона встреча — с художницей Хильдой фон Рибей. У Хильды на тот момент был бурный роман с художником Рудольфом Бауэром, он создал  новый художественный салон в Берлине, названный  «Империя Духа», в котором демонстрировал свои работы и Кандинского. Хильда, восхищенная салоном и абстракционизмом, смогла увлечь этой идеей Соломона. И тут все закрутилось. Хильда оказалась девушкой решительной, спустя два года переехала в Нью-Йорк и стала советчицей Соломона при покупке живописи. В тридцатых годах Гуггенхайм приобрёл более трехсот работ Бауэра  для своей коллекции и  150 работ Кандинского. И тут стал вопрос о музее.

Сначала картины из  коллекции  Гуггенхайма были развешаны в его частных апартаментах в знаменитом отеле «Плаза» у Центрального парка. По меру роста коллекции, стало понятно — надо искать другое помещение. В мае 1939 года Соломон открыл » Museum of Non-Objective Painting». Соломон тогда был уже совсем не молод, ему было 78 лет. Но коллекция все росла и места становилось все меньше — тогда Соломон принял решение — строить свой музей. И тут — очередная важная встреча — с архитектором Фрэнком Ллойдом Райтом. Он был настоящим теоретиком от архитектуры и не просто строил дома, но вносил в них свою философию.

Хильда выбрала его для создания музея, она писала мастеру: «Все шедевры должны быть организованы в пространстве, и только вы  можете это сделать. Создайте для нас святилище духа —  «temple of the spirit»,  монумент!»

Музей предложили «поместить в музей»

Пока Райт работал над проектом музея, Хильда и Соломон искали для него место. Сначала им предложили участок в Бронксе на берегу Гудзона, но Гуггенхайм хотел построить музей ближе к другим музеям, и выбрал место напротив Центрального  парка. Райт не любил город и был не рад, но подчинился требованию заказчика.

По задумке архитектора, картины должны в музее смотреться как на мольберте в мастерской художника. Он сделал перетекающие одно в другое пространства, нанизанные на огромной высоты атриум. Предполагалось, что  посетители будут  на лифте подниматься  на последний, четвертый этаж и оттуда по наклонному пандусу спускаться вниз, обходя отходящие в разные стороны выставочные  залы.

Художникам того времени музей пришелся не по вкусу — они считали, что такое здание будет затмевать впечатление от картин. Некоторые авторы даже написали написали петицию, в которой протестовали, чтобы их работы выставлялись в этом музее. Газета New York Daily Mirror писала «Здание это должно быть помещено в музей, чтобы люди могли потом посмотреть, каким сумасшедшим был 20 век». Райт отбивался, как мог: «Я хочу сделать и здание и картины одним непрерывающимся художественным объектом, в некотором роде симфонией в мире искусства, которой не существовало до сих пор.»

Строительство музея закончили только десять лет спустя. Воктябре 1959 год его, наконец,  открыли.  Но к тому времени не было в живых уже ни его создателя Соломона Гуггенхайма, ни его строителя архитектора Райта.